Товарищ Сталин в 1928 году в докладе на активе Московской организации о работе апрельского объединенного пленума ЦК и ЦКК говорил: „Сидеть у руля и глядеть, чтобы ничего не видеть, пока обстоятельства не уткнут нас носом в какое-либо бедствие, это еще не значит руководить”. Плох тот руководитель, который не может предвидеть.
Руководители ниточного комбината „Красная нить” относятся к числу тех, которые не умеют предвидеть. Это подтверждают факты. Если обратиться к показателям, то за первое полугодие комбинат как будто выполнил программу по ниткам на 101 проц., по прядению на 103 проц. На самом деле это не так. Брак на миллион рублей резко снижает благополучные показатели. Руководители комбината не приняли действенных мер к снижению брака. Они, не выполнив июльской программы, разводят руками, глядя на результаты своей работы, и скромно, без спора соглашаются, что действительно работали плохо.
На совещании хозяйственного актива комбината 19 августа главный инженер комбината тов. Залексон рассказал о многих производственных неполадках. Руководству комбината известно, что в цехах нет культуры производства, что к грязи привыкли, что отсутствие подсобников отрывает от работы основные кадры и вызывает массу никем не учтенных простоев, что плохая чистка машин, и недостаток цевок и бобин отрицательно влияют на работу стахановцев. Если бы устранить эти неполадки, если начать серьезную борьбу за выполнение элементарных правил производства, комбинат не оказался бы в таком плачевном положении.
— Мы уподобились человеку,— говорит товарищ Залексон, — который надел дорогой, изящный костюм на грязную сорочку, чем ярко подчеркнул свою некультурность. У нас все есть для того, чтобы работать отлично: и хорошее оборудование (в этом году мы пустили ряд новых машин), и достаточное количество хлопка, и прекрасные квалифицированные люди, а работаем мы плохо, и лишь потому, что не умеем по-настоящему организовать производство.
Плохо, что эти истины руководители вспомнили после того, когда комбинат оказался в глубоком
прорыве. Что же они делали раньше? Кто мешал им и мешает сейчас снять „грязную сорочку” и стать настоящими культурными производственниками? Об этом докладчик ничего не сказал.
В тон директору выступали и заведующие фабриками. Так например, заведующий ниточной фабрикой тов. Александров видит основную причину прорыва в неумении сохранить основную рабочую силу. Бич производства — угар.
В июле выбросили в угар 38 тысяч килограммов пряжи. Если перевести эти цифры на простой язык, то выйдет, что 3,5 дня прядильная фабрика работала впустую.
Брак происходит оттого, что в цехах нет твердой дисциплины, царит безответственность, начальники цехов не спрашивают с мастеров, мастера не спрашивают с помощников мастеров, с рабочих. Приказ об удержаниях за брак не выполняется. Доходит до курьезов: за полгода удержано за брак 500 рублей, а брака выпустили на сотни тысяч.
Кто же мешал тов. Александрову навести порядок у себя на фабрике?
О безответственности, об отсутствии технического руководства говорили многие стахановки. Помощник мастера тростильно-крутильного цеха тов. Попова рассказывает:
— Сегодня утром я пришла на работу, в цехе не оказалось ни катушек, ни пряжи. Катушки я кое-как набрала, а где взять пряжу — не знаю. Начальника цеха на месте не было, он пришел только в 9 часов. Так и стояли работницы два часа без работы.
— У нас не мало говорят о всяких новых мероприятиях, — продолжает она, — но в жизнь их не проводят. Вот, например, для того, чтобы выявить виновников брака на следующих переходах, решили наклеивать на пряжу этикетки.
Мероприятие хорошее, но к его проведению плохо подготовились. Вчера первая смена работала по-новому, с этикетками, а вторая — без этикеток. Там помощников мастеров никто не инструктировал, и вся наша работа пошла впустую.
На комбинате очень много простоев из-за отсутствия бобин и цевок. Между тем, по словам тов. Залексон, больше 150 тысяч цевок лежит под браком и не меньше разбросано по цехам.
— Вчера мы очистили от брака 18 тысяч бобин,— говорит работница ватерного цеха товарищ Сущова,—сегодня — 19 тысяч. Эту работу производили три работницы. Так почему же эти бобины, из-за которых простаивают работницы, не очищались раньше? Кто за это должен отвечать, установить трудно. Также неизвестно, кто должен отвечать за снабжение работниц гребельного отдела холстами, кто должен своевременно заботиться о снабжении углем красильно-белильного цеха, кто должен следить за качеством чистки оборудования, кто отвечает за бракованные катушки, принятые от фабрики имени Володарского.
Из выступлений руководителей комбината можно установить лишь одно, что на комбинате создался замкнутый круг неполадок и выхода из него не видно.
Задача технического руководства найти возможность выйти из этого злополучного круга, разработать такие технические мероприятия, которые обеспечат быстрейшую ликвидацию прорыва; а чтобы это сделать без ошибок, нужно обратиться за советом к стахановцам, к работницам. Совершенно нетерпимо, что на комбинате недооценивали роль производственных совещаний, не прислушивались к голосу стахановцев, а ведь они многое бы подсказали, что недосмотрели, не предугадали руководители.
Рабочие горят желанием вывести комбинат на одно из первых мест по Ленинграду.
— Мы все виноваты в плохой работе комбината,— говорит стахановка ватерного цеха товарищ Карасева, — и наша задача сейчас — отдать все свои силы и уменье на ликвидацию прорыва.
Я раньше работала на 5 сторонках, а сейчас перешла на шесть. Уверена, что если нам создадут нормальные условия работы, стахановцы нашего комбината сумеют показать, что и они умеют работать не хуже стахановок других фабрик.
Теперь дело за руководителями, за их умением по-большевистски взяться за организацию производства, за ликвидацию прорыва, за достойное выполнение программы второго полугодия.
Е ТОРГОВЦЕВА

Работница и крестьянка № 17 сентябрь 1939 г.