Цю Ню
Старый мастер чунцинского машиностроительного завода «Чанъань» Чжан Юнь-гуй резко отодвинул в сторону чашку. Схватив карманный электрический фонарь и взяв зонт из красной промасленной бумаги, он, даже не закурив вопреки своему обычаю сигарету, спешно направился к двери.
— Ты куда? — перестав орудовать палочками для еды и хмуря брови, спросила жена.
— Все туда же! — ответил Чжан Юнь-гуй.
— Эх! — только и вздохнула жена.
Местом, куда старый мастер ходил «все туда же», была расположенная поблизости от его дома чайная «Хунъи». Такая уж у него была привычка: каждый вечер непременно посидеть в чайной. Когда ему в какой-нибудь день случалось не послушать тамошнего рассказчика, ему казалось, что чего-то не хватает, и он не находил себе места. Каждому, кто хорошо знал старого мастера, было известно, что вечером его почти всегда можно было застать в чайной «Хунъи».
Жена старого мастера знала, как нужно проявлять о нем заботу, и, раз ему это нравилось, разрешала ему сидеть в чайной.
Однако после того, как Чжан Юнь-гуй услыхал заявление Премьера Чжоу Энь-лая о положении в Тайваньском проливе, он вот уже около десяти дней не был в чайной.
Старому мастеру пришлось в свое время хлебнуть немало лиха от американских империалистов, и сейчас, когда он узнал, что эти звери хотят помешать нам освободить Тайвань и нарушить нашу счастливую жизнь, он от ярости заскрежетал зубами и пришел в страшное негодование. Он знал, что отливаемые им машины являются прямой поддержкой металлургической промышленности.
Каждая лишняя сделанная им машина, каждый лишний обученный им рабочий — а в его группе было немало учеников — укрепляли наши силы в борьбе против американского империализма. Поэтому никто не мог помешать его смене работать целых две смены.
— Прежде ты всегда возвращался в половине десятого, а последние дни почему возвращаешься в одиннадцатом часу? В чем дело? — спросила его жена.
На этот вопрос он не дал ясного ответа, а лишь сказал:
— Чайная «Хунъи» тоже совершает скачок и сейчас закрывается позже…
Так и на этот раз. Был уже одиннадцатый час, сильный ветер разорвал и угнал облака, и на небе одна за другой замерцали звезды. Вдруг в дом мастера Чжана прибежали двое вспотевших молодых парней.
— Мастер Чжан еще не лег спать? — спросили они.
— Он в чайной «Хунъи».
Скоро должен вернуться. А в чем дело? — поинтересовалась жена старого мастера, приглашая парней садиться.
— Наша молодежная ударная бригада,— сказал один из них,— собирается завтра с утра начать отыскивать металлолом. Мы долго обсуждали, но так и не могли точно определить, где можно будет найти побольше металлолома. Вот наша бригада и послала нас, чтобы сегодня же ночью попросить совета у мастера Чжана. Он же ведь живая история нашего завода!
— Мы только что проходили мимо чайной «Хунъи»,— добавил другой парень,— и видели, что она уже закрыта.
«Куда же он тогда мог уйти? — подумала жена старого мастера, одновременно сердясь на своего мужа и беспокоясь о нем.— Другие, чтобы заставить американских империалистов отступить, стараются работать все лучше и лучше, а мой муженек все больше и больше сидит по чайным!..»
Поговорив между собой, парни решили было уйти, как вдруг появился запыхавшийся от быстрого бега один из учеников мастера Чжана. В руках он держал красный зонт старого мастера.
Он сообщил, что работавшая в ночной смене молодежь увела старого мастера с собой на поиски «месторождений металла». Старик рассказал им о том, где следует искать металлолом, но не удержался и, вооружившись киркой, последовал за ними сам.
Опомнившись от неожиданности, жена старого мастера принялась разводить огонь и стала готовить к возвращению мужа что-нибудь поесть. Хлопоча, она готовила вопрос, который собиралась задать ему: «Почему же ты, старый черт, ничего не говоришь мне о хороших делах, которыми ты занимаешься?!»

Журнал “Дружба” 44 октябрь 1958 г.