Письмо в редакцию
Здравствуйте, «Работница»! Несколько лет наша фабрика шила мужские рубашки. И вот из-за отсутствия нужной ткани мы перешли на выпуск ночных женских сорочек. Буквально на днях на базе забраковали 124 наших изделия: у горловины одна сторона выреза длиннее другой почти на сантиметр. Со всей бригады сняли 12 процентов прогрессивки, а с нас, окантовщиц, еще больше. Справедливо ли это? Надо еще хорошенько разобраться, почему возник брак.
Отделка горловины, то есть окантовка, — операция для нас совершенно новая. А как учили? Трем работницам технолог показал, а остальным — наша же швея Люба Макарова. Это потому, что мы тогда во вторую смену работали, а технолог не остался. А ведь должен был научить всех, обязан…
Новые приспособления к машинам, окантователи, шили плохо: мы то и дело механиков вызывали отлаживать. Да еще и сама бейка, которой горловину отделывали, была вся брачная.
Не раз били мы тревогу, но мер никто не принимал, а шить заставляли. Кого же надо наказывать за брак?
Рабочие бригады Брызгаловой швейной фабрики имени Крупской г. Мичуринска.
Ответ работницам бригады Брызгаловой
Письмо ваше понравилось: деловое, актуальное. Проблемы качества волнуют каждого. Да и ситуация, увы, знакомая: давай-давай, любой ценой побольше. Но кому, скажите, нужно сегодня это сверхплановое «кое-как»?
…Перед командировкой я побывала в Центральном научно-исследовательском институте швейной промышленности, познакомилась с техникой, которая у вас на фабрике вела себя так строптиво. Окантователем оказалось небольшое приспособление к швейной машине.
Очень симпатичное, умное приспособление. «В умных руках — умное»,— откорректировал мое заключение механик лаборатории промышленных методов изготовления платья Иван Иванович Савин.
С ним-то мы и приехали на фабрику, где нас ждали вы и совсем не ждали… ночные сорочки. Их выпуск прекратился: последняя партия, в которой обнаружен был брак, ушла из цеха почти за месяц до того, как вы обратились в редакцию с жалобой. Жаль, что в своем письме не предупредили об этом: в командировочной сумке Савина, кроме зубной щетки, мыла, бритвы, сигарет, были шесть новеньких окантователей собственноручного изготовления — на случай, если ваши, мичуринские, и впрямь не годятся.
Итак, вы уже второй месяц шили привычные, мужские рубашки цвета хаки, и наш с Иваном Ивановичем план — пройти по технологической цепочке изготовления сорочек, от закройного цеха до злополучной горловины,— безнадежно провалился. И все же… Кипы документов, десятки бесед — в итоге выясняется: факты, изложенные авторами письма, имели место, но в них действительно надо было хорошенько разобраться.
ФАКТ ПЕРВЫЙ: «КАК НАС УЧИЛИ?» На окантовку, операцию сложную и, пожалуй, самую ответственную, посадили восемь опытных швей. В первый день, возможно (точно установить не удалось), операцию показали не всем. На второй же, третий, десятый день технологи из цеха не выходили — помогали отрабатывать операцию. В этот первый месяц освоения нового ассортимента норма, по вашим же словам, была «курам на смех»—окантовать 19 горловин за день. Многие без усилий делали почти по тридцать. Время спокойно учиться было. И отлично все научились — полгода окантовывали без брака. А вот в последний месяц, когда вышли на отраслевую норму, когда даже ее перекрывали с лихвой, тогда пошла перекошенная горловина. Значит, дело не в обучении?
ФАКТ ВТОРОЙ: «ОКАНТОВАТЕЛИ ШИЛИ ПЛОХО». Вы правы. По словам главного механика фабрики Евгения Михайловича Алилуева, они, все десять, были хоть и новенькие, но «какие-то недоделанные». Савин извлек окантователи со склада, все опробовал и подтвердил: «Подгонять их к машинам было трудно: изготовлены с большими допусками. Но механики свое дело сделали, до ума окантователи довели и даже запасные сами смастерили. И потом ведь на тех же машинах бригада из другой смены шила без брака».
Профорг сменной бригады мастера Чусовой, окантовщица Татьяна Шиповская, сказала: «Конечно, и мы с окантователями помучились, тоже не все как по маслу шло, но ведь рубашку бракеру не окантователь сдает, а швея. Она-то видит, что из-под ее рук выходит».
Добавлю, что окантовщицы бригады Чусовой и к механикам за помощью обращались не так часто, как швеи вашей бригады. Выходит, окантователи у них лучше шли? «Любая новая техника терпения требует и даже ласки,—объяснил механик Сизов, самый опытный на фабрике. — А в бригаде Брызгаловой есть швеи — ну что автоматы строчат! Да в таких руках и робот задымится…»
ФАКТ ТРЕТИЙ: «БЕЙКА БЫЛА ВСЯ БРАЧНАЯ». О ней, о бейке бракованной, мы выясняли у всех—от швей до директора фабрики. «Здесь девчата что-то напутали» — вот, в двух словах, общее мнение. А разложить все по полочкам мы попросили мастера производственного обучения Нину Филипповну Титову, ветерана фабрики, человека, по вашим же словам, честного и принципиального.
— Был момент: бейку действительно неровно нарезали и сшили. Но партию эту мы переделали. Я сама в закройном на разбраковке стояла. Другое дело, когда на отделку нам пришла ткань пожестче. С ней, конечно, каждой швее хлопот больше: глаз не спусти. А к иной работнице подойдешь—гонит, ну, только что искры из-под лапки не сыплются.
Говоришь: «Куда же ты! Остановись, рванешь по прямой — растянешь, брак будет». Мало я таких замечаний делала? У швеи ведь не только скорость, но и совесть должна быть.
Вот здесь давайте остановимся. Трудно было искать причины брака заочно, со слов. Но тот факт, что при «неудобных» окантователях и бейке одни могли шить без брака, другие— нет, натолкнул на мысль: а может, корень зла в технологии? Она ведь тоже была новой.
Помните, мы раздобыли на складе остатки ткани от ночных сорочек и ту самую, жесткую бейку? Иван Иванович поставил фабричные окантователи. Работницы вашей бригады сели за свои машинки и сшили несколько штук.
Когда технологи измерили стороны горловин, они получились… неравными! Хотя никто никуда не спешил: шили чисто, красиво. Савин даже языком цокнул: «Высокий класс». Откуда же лишний сантиметр? Оказалось, вытачки на спине разные, плечевые и кокеточные швы стачаны неровно. Вот и набралось. Выходит, брак возник на предыдущих операциях? Виноваты подруги по бригаде?
— Да, они сработали небрежно,— комментирует факт главный технолог фабрики Раиса Дмитриевна Ермилова. — Но окантовщики, по технологии, прежде чем приступить к обработке горловины, должны были тщательно вымерить ее стороны. То же и после окантовки. На это швеям специально дополнительное время выделили. Почему? Думали, новый ассортимент: мало ли где и когда возникнет брак, но мимо окантовки не пройдет. А вот и прошел. Значит, не вымеряли. Да не раз…
Не беру на себя смелость определять прямых виновников брака: не имею права, не видела.- Но вы-то, бригада, те, кто работал рядом, почему этим правом не воспользовались? Или вам было, как выразилась одна работница, «всё до ниточки»? Может быть, поэтому жалобу в редакцию многие из вас «просто подписали», даже и не пытаясь разобраться в сути происшедшего? Ведь брак на окантовке возникал и раньше.
В книге вашего бракера Александры Поповой, где она ежедневно отмечает, кому и сколько раз возвращала небрежную работу на переделку, я нашла интересные цифры: «чемпионами» по возвратам у вас были самые быстрые окантовщицы. Причем в последний месяц выпуска ночных сорочек возвратов было больше всего. «Чемпионы» дали самый высокий процент выполнения плана и заработали больше всех. Их подписи под жалобой в редакцию стоят первыми. Подчеркну, что речь идет о том браке, который Александра Попова заметила и вернула. Но, кроме него, был и незамеченный, «выловленный» только на торговой базе. Почему бракер пропустила партию с перекошенной горловиной, вы знаете: ушла на больничный ее напарница, и Попова вместо тысячи рубашек просматривала по две тысячи.
Все видели, что Александра головы не поднимала от вороха ваших «штук». И все же даже в такой момент кто-то старался «экономить» на проверке.
Ясно, садясь за машинку, вы не думали: «Эх, похалтурю!» Можно допустить, что в горячие дни перед отпуском (а уходили в отпуск всей бригадой) могли и не вспомнить о нас, покупателях: мы далеко, а отпуск вот, уже на носу. Но до сих пор понять не могу ваших упреков в адрес тех, кто якобы «не обучил», «не принял мер», «не обеспечил».
Ведь всем было трудно. Переход на новый ассортимент для коллектива вашей старой небольшой фабрики стал серьезным испытанием. Но люди сделали все, чтобы быстро наладить выпуск нужной продукции. За полгода фабрика получила солидную прибыль: ни одна ночная сорочка не задержалась на складе. Кроме тех, что вышли с вашего участка…
«Да если каждая такая, как наша, фабрика будет чувствовать себя пенсионеркой, провинциалкой, будет думать, что от нее ничего не зависит, мы ни одно дело с места не сдвинем»,— говорила на собрании, где шло обсуждение истории с браком, директор фабрики Майя Тимофеевна Разумова. Жаль, что на это собрание из вашей бригады пришло лишь несколько человек. Честное слово, интересно было. Разговор начался с перекошенной горловины, но потом незаметно перешел на новую фабрику, фундамент которой уже заложен, как вы знаете, около городского вокзала.
Работницы, технологи, механики — все говорили о том, как здорово, должно быть, будет в тех новых корпусах, как интересно можно все там обустроить, где и какие службы можно разместить…
И еще говорили о том, что новой фабрике очень нужны будут ваше мастерство, ваша скорость. И без вашей совести ей не обойтись. По поручению редакции,
Елена ЛОБОДА
Работница № 12 декабрь 1983 г.
Post Views: 6
Похожее
|