В годы учебы о Географическом институте я участвовала о нескольких интереснейших экспедициях. Была на Ладожском и Онежском озерах, участвовала о проведении земельной реформы в Бухарском округе, в Хиве. Попутно проводила исследовательскую работу по изучению животного мира.
В самых отдаленных уголках нашей родины я видела, как ярко расцветала новая жизнь, новая социалистическая культура. В 1929 году на границе с Афганистаном стал засыпаться участок железнодорожной линии Динау-Термез. Песчаные массивы наступали на линию. Нужно было немедленно прекратить движение песка. Вместе с коллективом рабочих я проработала до весны.
Работа о экспедициях увлекала меня. Хотелось видеть и глубоко изучить богатый животный мир нашей страны. После окончания института меня командировали на Земли Франца Иосифа биологом.
Предстояла работа по изучению распространения отдельных видов животного мира, изучению их промыслового значения о Арктике. На Земле Франца Иосифа нас было одиннадцать человек, о том числе я — единственная женщина. Перед поездкой пришлось много доказывать руководителям учреждения, что женщина может с успехом работать и о условиях Арктики.
В Средней Азии мне иногда целыми днями приходилось быть на коне, под палящими лучами солнца, передвигаться через пески на верблюдах. А теперь пришлось передвигаться по снежным пустыням Арктики, управляя упряжкой собак. 3десь маленькую горстку людей окружило безмолвие снежных пространств.
Арктика требует от человека большого мужества, выдержки и находчивости. С первых же дней начались „приключения”. Я провалилась в трещину льда.
Пробарахталась часа два. Боялась замерзнуть. Выбралась только с помощью лыжной палки. В другой раз, увлекшись промером пространства, наскочила на медведицу с двумя медвежатами. Со мной был только наган. Стрелять о хозяина полярных просторов надо умеючи, чтобы попасть наверняка. Иначе — смерть. Несколько секунд стояли мы, смотря друг на друга. И в эти секунды я решила уйти. Тихо, не ускоряя шага, удалялась я от медведицы.
Я занималась изучением птичьих базаров. Это царство птиц представляет огромный интерес для научного работника. Птицы кричат, ссорятся, летают, создавая неумолкаемый шум. По возвращении на Большую Землю я обрабатывала материал о птичьих базарах, о значении птиц, которые дают пух, служат продуктом питания; по времени прилета птиц можно судить о суровости и наступлении зимы.
Через год меня назначили начальником полярной экспедиции на Земле Франца Иосифа. Работа трудная, но к ней я была подготовлена предыдущей зимовкой. В 1932 году мы четверкой зимовали на Северной Земле. Радист, метеоролог, каюр (погонщик собак) и я — начальник, — вот состав нашей экспедиции. Мы сменили зимовщиков: Ушакова, Урванцева, Ходова и Журавлева, которые впервые составили подробную карту Северной Земле.
Распрощались с товарищами. Пароход ушел. Во время шторма началось наводнение. Водой смыло горючее, унесло радиоаппаратуру, перепортило все продукты. Пока не унялся шторм, мы крепко промерзли, так как бензин, пропитавший все не позволял развести огня, не позволял даже выкурить папиросу. Готовили пищу поочередно. Метеоролог хорошо пек хлеб, радист специализировался на приготовлении сладкого, я поддерживала чистоту и порядок. Жил с нами тогда кот „Васька”. Чуть запачкается его длинная белая шерсть, значит, пол грязный, нужно мыть.
Я заинтересовала зимовщиков изучением чаек, песцов, медведей. Продолжали работу по освоению и изучению природных особенностей и богатств района нашей зимовки. Мы ждали парохода, который должен был вернуть нас на Большую Земли.
К нам шел сильный ледокол „Садко”, пробирался „Седов”, на мысе Челюскин готовился к вылету самолет. Однако никто из них до нас не дошел, и мы остались в Арктике без запаса топлива, без керосина, с остатками испорченных продуктов. Наше положение казалось безвыходным, но мы не растерялись. У нас был коллектив, способный организованно бороться за выполнение поставленной перед нами задачи. Никогда ни у кого из нас не появлялась мысль, что о нас забыли. Все знали, что при первой возможности к нам подойдет судно, и мы выберемся из ледяных объятий.
Настала полярная ночь, а у нас не было света. Тут пришел на помощь каюр Мирович. Он оказался необычайно талантливым рассказчиком и вынужденный досуг занимал рассказами. Он прекрасно передавал „Камо грядеши”, роман Золя „Нана” и другие. Эти рассказы скрашивали долгую полярную зиму-ночь.
От плохих продуктов, испорченных морской водой, у зимовщиков появились признаки цинги. За нами выслали самолет. Летчик Алексеев три раза вылетал с мыса Челюскин и три раза возвращался обратно. Только при четвертой попытке он долетел до нас. Мы хотели самолетом отправить больного каюра и метеоролога. Я и муж решили остаться до прихода ледокола. Однако летчик Алексеев привез приказ начальника мыса Челюскин о снятии всех зимовщиков.
Мы пробивались сквозь туман, метели над кучевыми облаками, над могучими льдами. На мысе Челюскин погрузились на „Сибирякова”. Мы попрощались с застывшим полярным царством. Но попрощались не навсегда. Каждый уезжал с мыслью вернуться о Арктику снова.
Какое значение имеет освоение Земли Франца Иосифа для нашей страны? Изучив тепловые законы о высоких широтах, мы могли разрешать проблему урожайности, проблему добычи пушного зверя о умеренных широтах. Кроме этого на Земле Франца Иосифа очень богатый животный мир, залежи моржа и тюленя. Поэтому к своей диссертации я пишу работу о животном мире Северной Земли. Сейчас я работай аспиранткой о Арктическом институте, готовлюсь снова на Северную Земли.
Партия и правительство нашей страны поставили задачу освоения Советской Арктики. В выполнении этой задачи активную роль играют и будут играть женщины.

Работница и крестьянка 10 июль 1939 г.