В течение августа продолжилась атака на Башнефть. О ее причинах в прессе говорится много, но не все. Точнее говоря, между некоторыми общеизвестными фактами не проводятся причинно-следственные связи.

Продажа Башнефти в 2009 году готовилась долго и мучительно и происходила в рамках сложной системы договоренностей о мирном и добровольном уходе со своего поста тогдашнего президента Башкортостана Муртазы Рахимова. Башнефть контролировал его сын Урал Рахимов, и всем было понятно, что удержать активы под контролем после ухода отца со своего поста он не сможет. Будучи местным царьком, Муртаза шантажировал Кремль межнациональными волнениями, и Администрации президента приходилось искать варианты для того, чтобы разойтись миром. На роль покупателей Башнефти рассматривались разные структуры, но выбрана была в итоге АФК Система – как самая неаффилированная и относительно нейтральная корпорация.

Суть обвинений проста: Урал Рахимов приватизировал акции Башнефти по заниженной стоимости. Владимир Евтушенков их у него купил, зная об этом. Значит, он помог Уралу легализовать и отмыть, по меньшей мере, $120 млн. Уголовное дело против Урала есть. Уголовное дело против посредника в этой сделке, Айрапетяна, есть. Значит, должно быть и уголовное дело против покупателя.

Разумеется, и тогда все участники процесса прекрасно понимали, что акции Башнефти были приватизированы незаконно и по заниженной цене. И еще задолго до 2009 года у правоохранительных органов были все материалы, связанные с этой приватизацией. Но тогда был выбран путь устранения Муртазы Рахимова с политической арены, который представлялся Кремлю наименее болезненным. И Муртазе с Уралом были заплачены отступные. Понятно, что кандидатура покупателя согласовывалась с Администрацией президента, поскольку актив передавался стратегический. Понятно, что Евтушенков не был новичком в этих делах: к тому моменту у АФК Система уже был негативный опыт с МТС в Киргизии, на Украине, в Туркменистане и в Узбекистане. И так же понятно, что некоторые детали сделки не проговаривались, а шли по умолчанию. И это значит, что стороны понимали их по-разному. Даже несмотря на все согласования и взаимопонимание. Так всегда бывает в отношениях, которые строятся «по понятиям».

По-разному, как теперь становится понятно, стороны понимали вопрос собственности на приобретаемые активы. Владимир Евтушенков решил, что, раз Кремль разрешил ему купить у Урала Башнефть, то теперь она принадлежит ему. И он может делать с ней все, что ему вздумается. Потому что он заплатил за нее свои деньги, вложил в ее развитие свои деньги, труд и время, создал добавочную стоимость… У Кремля на этот счет, очевидно, были, свои соображения: олигархам разрешено владеть и распоряжаться активами и даже извлекать из них прибыть, но только до тех пор, пока эти активы не понадобятся государству. Кроме того, есть еще одно – и очень жесткое – ограничение: стратегические активы запрещено продавать кому попало.

Евтушенков умудрился нарушить оба эти правила.

Во-первых, Башнефть понадобилась государственной Роснефти. Конечно, Роснефть это отрицает, но совершенно очевидно, что такой масштаб следственных действий может быть санкционирован только на самом верху. И никому, кроме Роснефти такой специфический в российских условиях актив не нужен. Кроме того, у Роснефти падает добыча, и ей нужно это падение каким-то образом компенсировать.

Сама по себе Башнефть с ее падающими дебетами была бы никому не интересна, если бы не лицензии на месторождения им. Требса и Титова, которые она выиграла и поделилась ими с ЛУКОЙЛом, создав с ним СП для освоения этих месторождений. Собственно, именно они, по всей видимости, в первую очередь и интересуют Роснефть.

Проблема в том, что у Роснефти нет свободных денег – она и так закредитована «под завязку» на покупку ТНК-ВР и освоение месторождений Восточной Сибири. Просто так отдать месторождения им.Требса и Титова Евтушенков отказался, а за всю Башнефть целиком, видимо, заломил такую цену, что Роснефти оказалось проще и выгоднее включить административный ресурс. Здесь уместно процитировать слова Евтушенкова из его интервью журналу Forbes: «Вы знаете, основная цель бизнеса какая? Взять дешево, реструктурировать, продать дорого. Если ты берешь дешево, ничего не делаешь и продаешь дешево, тогда совершенно непонятно, зачем ты это делаешь. И это уже не бизнес, это уже благотворительность или еще что-то, называйте любыми другими словами».

Конечно, никто и никогда этого не узнает достоверно, но, скорее всего, Евтушенкову было предложено отдать Башнефть по цене приобретения: типа, попользовался, и хватит – все хорошее когда-нибудь заканчивается, нам сейчас Башнефть нужнее. Это очень похоже на общую концепцию владения: государство разрешает олигарху «порезвиться» с активами и заработать денег, если это совпадает с интересами самого государства. Но в любой момент оно может у олигарха эти активы забрать. И переплачивать государство никогда не станет – по его мнению, олигарх в этой ситуации все равно остается в выигрыше, ведь он заработал денег. А что не так много, как собирался – это уже его личные трудности.

Во-вторых, чтобы защитится от недружественного поглощения, Евтушенков вознамерился вывести Башнефть на SPO. И не где-нибудь, а в Лондоне. То есть, у этого стратегического актива уже в сентябре могли появиться вполне себе иностранные – и абсолютно неконтролируемые – миноритарии. А это уже впрямую затрагивает интересы государства: оно ведь считает Башнефть своим активом. И размывания доли оно допустить не могло. Итог простой: уголовные дела и отмена SPO.

Демонстративный отъем собственности у Евтушенкова (а в том, что собственность у него заберут, уже почти никто не сомневается), лишенный всякой политической подоплеки, имеет символическое значение. С точки зрения государства, это – очередной этап выстраивания новой экономической системы, в которой собственность над крупными стратегическими активами остается частной только номинально. На самом деле, они принадлежат государству и поручены заботам наемных менеджеров. Эти менеджеры могут получать прибыли и распоряжаться активами до тех пор, пока это не противоречит интересам государства. В итоге фактически государственные активы управляются гораздо более эффективно, чем если бы они формально находились в государственной собственности. Всем олигархам всех «волн» дан четкий и однозначный сигнал. Если кто-то не согласен, он может продать свои активы «правильным» олигархам и быть свободен. Если не будет выпендриваться, то сможет даже получить за них неплохую цену.

Так, не прибегая к процедуре национализации, государство фактически возвращает в государственную в собственность все активы, утраченные им в период 90-х годов. Ведь важна не форма, а содержание: важно не кому активы принадлежат формально, а как используются, и имеет ли государство возможность управлять их работой и развитием в соответствии со своими планами и стратегическими приоритетами.

Источник: компания “Неокон”

Оптимизация статьи – промышленный портал Мурманской области