Конопатов С. Н.

Несмотря на фундаментальные экономические проблемы (госдолг в $16 трлн. и бюджетный дефицит), нацеленность США на мировое господство неизменна. 

Согласно принципу геополитики, сформулированному А. Мэхеном, для этого необходимо господство над «great commons» – всеобщими благами. Сегодня их чаще трактуют, как «global commons». «Commons» в англоязычной культуре – общие блага, которыми все пользуются, но никто не владеет. Global (great) commons (мировой океан, космическое пространство, воздушное пространство, киберпространство, электромагнитный спектр) – те общие блага, которые используют все страны и которыми никто не владеет. Господство в этих пяти сферах в геополитике считается необходимым условием мирового господства, поскольку обеспечивает доступ к важнейшим ресурсам и позволяет лишить его других, позволяет проецировать мощь в любую точку мира в кратчайшие сроки, нарушить коммуникации противника и пр. Поэтому в XVI-XIX вв. сверхдержавы боролись за превосходство в море; в XX в. перечень «global commons» дополнился воздушным пространством (господство в воздухе); в XX-XXI вв. – космическим пространством, киберпространством и электромагнитным спектром. Одним из «global commons» является космос, господство в котором означает способность:

– беспрепятственно использовать возможности космоса;

– ограничить другие страны в использовании этих возможностей – вплоть до лишения. 

Для этого необходимо:

а) обезопасить свои космические системы;

б) иметь возможность в нужное время в нужной степени создать угрозы или нанести ущерб соответствующим космическим (и прежде всего военно-космическим) системам других стран.

Что является объектами угроз (поражения) военно-космических систем, каковы динамика развития последних и диалектика а) и б), каков правовой контекст ВКС и его возможное развитие в плане безопасности ВКС – эти вопросы являются предметом статьи.

1. Структура, функции, динамика развития военно-космических систем

ВКС включают три сегмента (рис. 1):

1. Орбитальный – космические аппараты (КА) различного назначения, размеров и форм на разных орбитах (орбитальная группировка);

2. Наземный – станции наблюдения за КА и управления ими, а также системы доступа в космическое пространство – запуска КА и их возвращения на Землю;

3. Коммуникационный, обеспечивающий связь между космическим и наземным сегментами. Эта связь может осуществляться непосредственно или через другие КА.

Уязвимость сегментов ВКС зависит от типов ВКС, определяющих разные требования к параметрам КА и их орбит, условиям связи с КА и пр. ВКС выполняют 7 основных функций.

1. Глобальное позиционирование, навигация и служба точного времени, реализуемые системами глобального позиционирования (GPS – global positioning systems), которые обеспечивают высокую точность (до метров) позиционирования наземных, морских, воздушных и космических околоземных объектов, а также нивелируют эффект расстояния для достижения точности позиционирования. При этом необходимо учитывать, что современная война немыслима без быстроты и точности измерений. Так, неуправляемые авиабомбы применяются из положения «над объектом поражения», иначе вероятность поражения будет неудовлетворительной. При защите объекта системами ПВО это убийственно для самолета и фактически означает отказ от авиабомб; ракеты без GPS кардинально теряют точность и становятся неэффективными. Установка на неуправляемую авиабомбу универсального блока («инерциальная система управления + приемник GPS + аэродинамические поверхности») превращает её в корректируемую, что позволяет применять её с дистанций в десятки километров от объекта поражения (без захода в зону объектовой ПВО). В настоящее время развернуты три GPS:

– Американская NavStar, действующая с июля 1995 г. и имеющая 24 одинаковых спутника на шести круговых орбитах высотой примерно 20400 км. С 2016 г. планируется развертывание 3-го поколения NavStar (GPS next generation).

– Российская ГЛОНАСС, также имеющая 24 одинаковых спутника на трех круговых орбитах (по 8 спутников на каждой) высотой примерно 19100 км. Развертывание российской GPS началось примерно в те же времена, что и американской, но до последнего времени группировка была неполной, и глобальное полнофункциональное покрытие Земли сигналами ГЛОНАСС не обеспечивалось. 

– Китайская GPS Бэйдоу/Компас, пока работающая как региональная (с охватом Китая и соседних территорий). Ввод в полнофункциональную эксплуатацию с глобальным покрытием планируется к 2020 г.

Европейская GPS Galileo находится в стадии развертывания. Разрабатывают свои GPS Япония и Индия. Российская, европейская и американская GPS используют широковещательный принцип работы. Каждый навигационный спутник имеет атомные часы и постоянно излучает сигналы точного времени и свои эфемериды (координаты). Пользователи GPS (наземные, морские и воздушные), получая отмеченные сигналы и эфемериды одновременно от нескольких спутников GPS, по временам прохождения сигналов точного времени от спутников (задержке сигнала) и эфемеридам спутников методом триангуляции рассчитывают свои координаты. Таким образом, системы ГЛО-НАСС и GPS NavStar могут обеспечить своими услугами неограниченное количество пользователей.

Для вычисления трех координат (включая высоту) нужно одновременное получение сигналов точного времени и эфемерид не менее чем от четырех спутников. Бэйдоу/Компас использует транспондерный принцип: для определения своих координат объект должен обменяться сообщениями с навигационными КА. Поэтому китайская GPS может обеспечить своими услугами ограниченное число объектов, а её терминалы значительно сложнее, объемнее и потребляют больше электроэнергии. Встроить их, например, в широко применяемые компактные GPS-навигаторы или компактные системы оружия затруднительно.

2. Обеспечение космической связью стационарных и подвижных объектов (командных пунктов, подразделений, людей, самолетов, БПЛА, кораблей, бронеобъектов и др.), в том числе для управления ими в глобальном масштабе. Эта связь более качественная, скоростная, мобильная, чем связь посредством наземных беспроводных систем (радиосвязь, радиорелейная, тропосферная).

3. Разведка, наблюдение и рекогносцировка (Intelligence, surveillance, reconnaissance – ISR) воздушной, наземной, морской, радио- и радиоэлектронной обстановки с использованием датчиков различных типов. ISR имеет разнообразные применения – от прямой поддержки военных действий до контроля позиционных районов МБР с целью выявления пусков ракет и определения параметров их траекторий.

4. Освещение космической обстановки (space situational awareness – SSA). SSA США интегрирует информацию от сенсоров различных типов (обычные радары, радары с фазированной решеткой, оптические и электронно-оптические системы), размещенных более чем в 20 районах мира, а также в космосе.

Эффективность SSA может быть значительно выше, если различные организации и страны будут делиться информацией SSA. США проводят политику, направленную на получение такой информации. Они опережают другие страны в возможностях SSA и активно их развивают. Определенные возможности SSA имеют Россия, Китай, Индия. SSA повышает безопасность запусков КА в космос, операций в космосе, функционирования развернутых в космосе КА, их спуска на Землю, повышает способность отличить намеренные атаки в космосе (space negation, или counter-space operations) от технических сбоев и воздействий космической среды. Задачи, выполняемые SSA:

– обнаружение и сопровождение (tracking), идентификация, каталогизация космических объектов для предупреждения столкновений КА с ними, планирования и ведения военных операций;

– контроль маневров космических аппаратов;

– мониторинг космической погоды – флуктуаций космических излучений (в основном солнечных), влияющих на функционирование КА и на операции с КА (например, запуски).

5. Комплексное тактическое оповещение (в том числе предупреждение о ракетах – missile warning) и оценка результатов атак.

6. Метеорологическое обеспечение военных действий – метеосводки и метеопрогнозы по информации метеоспутников для планирования и ведения военных действий.

7. Развитие противокосмической (space negation) функции ВКС (блокирование работы, поражение, захват КА, обеспечение атак наземных сегментов ВКС и пр.).

За исключением седьмой функции, основной полезный продукт военно-космических систем – информационный. В зависимости от предназначения спутники размещаются на:

– низких орбитах (Low Earth Orbit – LEO) высотой 300-2000 км – в основном спутники наблюдения, разведки и рекогносцировки; – геосинхронных орбитах (Geosynchronous Earth Orbit – GEO) высотой 35786 км – широковещательные спутники, спутники связи, спутники SBIRS high (Space-Based Infra-Red System, предназначенная для обнаружения пусков ракет, взрывов и других высокоэнергетических в инфракрасном диапазоне явлений. Включает четыре спутника на геостационарной орбите, и два на высокоэллиптических орбитах для наблюдения за полярными районами) и др.; – средневысотных орбитах (Medium Earth Orbit – MEO) между LEO и GEO – спутники GPS и др.

Итак, сложившаяся динамика развития военно-космических систем представляется следующим образом: растет число «игроков» в военно-космической сфере и количество КА на орбитах и масштабы применения КА, которые интегрируются во множество военных систем. Соответственно, быстро растут полезность, стоимость КА (достигающая миллиардов долларов), а вместе с ними – и риски, связанные с выходом спутников из строя.

2. Диалектика технологий защиты и поражения ВКС

Во времена «холодной войны» практически единственными игроками в военно-космической сфере были СССР и США, а ВКС в основном были «заточены» на главные тогда задачи – предупреждение о ракетно-ядерном нападении (СПРН) и контроль поддержания двустороннего баланса сил СССР-США. В силу этого, а также в силу неразвитости космических технологий ВКС мало влияли на возможности ведения конвенциональных (неядерных) военных действий, особенно на тактическом уровне. Вопрос о защите ВКС от преднамеренных атак и непреднамеренных угроз искусственного происхождения остро не ставился, поскольку атака рассматривалась как прелюдия к ядерной войне, которой никто не хотел, а непреднамеренные угрозы искусственного происхождения (вероятность столкновения космических аппаратов, «космический мусор», а также конкуренция за электромагнитный спектр) были невелики (см. рис. 2).

С начала 1990-х гг. ВКС получили ускоренное развитие, поскольку:

– военные кампании в Ираке 1990-1991 г. («Буря в пустыне»), а затем в Югославии, Афганистане, снова в Ираке и др. показали высокую значимость космических систем для военных действий. Это сформировало у военно-политического руководства многих стран потребность в их развитии; – прогресс в электронике и других отраслях снизил научно-технологический и финансовый барьеры входа в военно-космическую сферу, что позволило ряду других стран развивать военно-космические системы (далее – ВКС).

Сегодня ВКС умножают возможности, снижают риски и потери ВС в военных действиях, поэтому США не проводят ни одной военной операции, где бы не использовались ВКС, поскольку последние являются краеугольным камнем «American way of war» – американского способа ведения войны. Если раньше ведущими функциями ВКС были предупреждение о ракетном нападении (СПРН) и контроль поддержания стратегической стабильности, то сейчас ведущая функция ВКС США – повышение эффективности ВС и снижение их уязвимости в военных действиях любых масштабов, любой интенсивности и на любых театрах военных действий, а целью – свобода глобального применения военной силы (т. н. «управляемая глобальная стратегическая нестабильность»). Поэтому функция предупреждения о ракетном нападении (СПРН) и развертываемая система ПРО в основном нацелены на обеспечение свободы глобального применения военной силы.

Расширение диапазона задач ВКС (от стратегического до нижнего тактического уровня) пропорционально снижает порог применения оружия против них и повышает вероятность применения оружия. Поэтому критическая зависимость возможностей ВС от ВКС, развитие противоспутниковых технологий и повышение вероятности применения оружия против ВКС существенно повышают риски ведения военных действий [1].

Со времен «холодной войны» значительно изменилась среда безопасности ВКС и повысилась их уязвимость. Если значимость ВКС для ВС очевидна, то осознание изменения среды безопасности ВКС (по взглядам военных специалистов США) значительно запаздывает. Как отметил командующий Космическим командованием ВВС США генерал У. Шелтон: «Спутники США беззащитны от возможных атак в космосе. Их поражение создаст огромную дыру в возможностях США вести высокотехнологичную войну» [2]. В свою очередь, китайские специалисты считают, что: «разрушение или захват спутников и других сенсоров… лишит противника инициативы на поле боя и затруднит ему применение высокоточного оружия в полную мощь» [3].

Для США ВКС предстают как критически важная военная инфраструктура, без которой американский способ ведения войны невозможен, следовательно развитие ВКС является одним из важнейших приоритетов развития ВС США, а ВКС других стран является источником больших военных угроз. Эти императивы управляют военным строительством, подготовкой войск, инициативами США в области международного права и влияют на ситуацию в военном космосе в целом. Таким образом, в дальнейшем следует ожидать (см. рис. 3):

– рост общего объема усилий разных стран в развитие возможностей ВКС и роста влияния ВКС на возможности ВС (а); – (а) будет стимулировать развитие технологий поражения ВКС (б); – (б) будет стимулировать развитие технологий повышения устойчивости ВКС (в); – (в) будет, в свою очередь, стимулировать (б) (рис. 3, связь 3); – баланс (б) и (в) определяет устойчивость ВКС, т.е. их пригодность к условиям военных действий. Этот баланс будет определять направления развития ВКС (связь 4) для снижения функциональных и финансовых рисков, а также рациональный объем усилий в развитие возможностей ВКС (принцип рентабельности).

Т.е. цикл замыкается. Это классическая ситуация конкуренции оборонительных и наступательных вооружений – как, например:

– развитие возможностей авиации – развитие ПВО – развитие технологий повышения устойчивости авиации, в т.ч. подавления ПВО. Поскольку в авиации баланс (б) и (в) сместился в пользу ПВО, развитие авиации сегодня все более тяготеет к беспилотным самолетам (БПЛА) взамен пилотируемых и к оснащению самолетов оружием большой дальности (управляемые и корректируемые авиабомбы, крылатые ракеты), позволяющим выполнять задачи без входа в зону ПВО; – развитие возможностей подводных лодок – развитие противолодочного оружия – развитие технологий повышения устойчивости ПЛ, и др.
До последнего времени в силу отмеченных причин корреляция динамик развития всех трех направлений была относительно низкой, отсюда дисбаланс (а), (б) и (в): КА гораздо проще и дешевле поразить, чем защитить. Этот дает стимул развитию устойчивости ВКС, а фактически – гонке вооружений в космосе. Специфика космического пространства ограничивает некоторые традиционные для военных систем возможности развития устойчивости и вынуждает компенсировать их нетрадиционными, в том числе правовыми.

3. Фактор международного права в безопасности ВКС

Космическая (в том числе военно-космическая) деятельность регулируется международными договорами [4], основными из которых являются следующие.

1. Договор «О принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела» (1967 г.). Участниками договора на май 2013 г. являлись 102 страны, а ещё 27 стран его подписали, но не ратифицировали. Основные положения этого договора:

– космическое пространство, включая Луну и другие небесные тела, открыто для исследования и использования всеми государствами, без какой бы то ни было дискриминации; – запрещается размещение на орбитах вокруг Земли оружия массового поражения, включая ядерные боеголовки. Не запрещается размещение на отмеченных орбитах конвенционального оружия и перемещение ядерного оружия через космическое пространство; – запрещается размещение военных баз, испытание каких-либо видов оружия, проведение военных маневров на Луне и других небесных телах. Отмеченные виды деятельности не запрещаются на орбитах вокруг Земли; – страна, запускающая в космос какой-либо объект, сохраняет суверенитет над ним и юрисдикцию над любой деятельностью, осуществляемой в управляемом космическом объекте; – высшая цель Договора – способствовать мирному использованию космоса в интересах всего человечества.

Договор не ограничивает размещение в космосе конвенционального оружия, космические наблюдение, разведку, рекогносцировку, связь и применение оружия во всех средах с опорой на данные космических систем.

2. Соглашение о регистрации (Te Registration Convention) 1976 г. определило, что ООН должна регистрировать все космические объекты. Страны должны вести публичный национальный реестр запускаемых и размещаемых ими на орбитах объектов и сообщать ООН [в его подразделение UNOOSA (United Nations Ofce for Outer Space Afairs)] назначение объектов и параметры их орбит, на основе чего ведется реестр объектов по следующим показателям: 1) страна, запускающая объект; 2) обозначение или регистрационный номер объекта; 3) дата и район запуска объекта; 4) параметры орбиты объекта (период обращения, апогей, перигей, наклонение орбиты); 5) общее назначение объекта. Однако страны интерпретируют соглашение о регистрации по-разному, поэтому подробность регистрируемой информации о космических объектах различна.

3. Договор о запрещении ядерных испытаний 1996 г. запрещает испытания ядерного оружия в любой среде, в том числе в космосе. Не подписали или не ратифицировали договор США, КНР, КНДР, Пакистан, Индия, Израиль и др.

Общий подход США к договорам и к международным отношениям вообще – рентабельность. Миролюбивая риторика рентабельна, поэтому используется ими без ограничений (хотя далеко не всегда соответствует фактическим действиям). А договоры заключаются, только если дают им прямую, просчитанную выгоду сегодня и на перспективу. Так, договор о космосе 1967 г. был подписан ими в силу того, что СССР обгонял их в космических технологиях. Почему подписал договор СССР? Его принципами фактически были мир во всем мире, разрядка напряженности, разоружение. СССР-Россия зачастую заключали и заключают договоры, исходя из благих намерений, без учета их рентабельности (другой пример – договор о РСМД), что говорит о качестве стратегического управления страной.

4. Соглашение о распределении позиций (слотов) спутников на геостационарной орбите (GEO – лежащая в плоскости экватора круговая орбита высотой примерно 35800 км). По ней КА обращаются вокруг земной оси в том же направлении и с тем же периодом, что и Земля. GEO очень востребована – на ней размещается большинство широковещательных спутников и спутников связи, а также спутники SBIRS High США, некоторые метеоспутники, часть спутников китайской GPS Бэйдоу/Компас и др. Вместе с тем, на GEO можно разместить ограниченное количество КА, поскольку при их нахождении на близком расстоянии друг от друга создаются взаимные электромагнитные помехи, затрудняющие связь КА с Землей и другими объектами. Поэтому позиции (слоты) на GEO – ограниченный природный ресурс, а отсюда следует необходимость определения правового статуса GEO и режима ее эксплуатации.

По взаимному соглашению стран Международный союз электросвязи (агентство ООН) координирует и контролирует распределение позиций спутников на GEO и используемых спутниками диапазонов радиочастот. Международное право, закрепляя права всех стран на доступ в космос, запрет на присвоение странами космического пространства и на размещения ядерного оружия в космосе, обязанность использовать космическое пространство с учетом интересов других стран, ограничивает некоторые аспекты конкуренции (а), (б) и (в) (рис. 3). Его развитие позволяет значительно снизить дисбаланс (а), (б) и (в). Например, в этом плане интересен внесенный РФ и КНР 12 февраля 2008 г. на рассмотрение Конференции по разоружению в Женеве проект Договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, применения силы или угрозы силой в отношении космических объектов.

Однако США встретили проект «в штыки», ибо такие ограничения в «global commons» противоречат их стратегии. По логике США, международное право должно обеспечивать их стремление к доминированию в космосе, что определяет и будет определять международно-правовые инициативы США в области космоса. Кроме того, они (в одиночку и с ситуационными союзниками) стремятся «законно», под различными «гуманитарными» предлогами, обходить мешающие им нормы международного права (например, право стран на доступ в космос), не позволяя этого другим (особый статус над нормами международного права). Такая асимметрия прав невозможна без силового доминирования и насилия (физического и информационного).

Итак, США стремятся к господству в мире, а значит – к господству в «global commons», в том числе в космосе. Технологии ВКС быстро развиваются, их применение растет экспоненциально. Возможности современных ВС критически зависят от ВКС. Основные задачи ВКС США – повышение эффективности и снижение уязвимости ВС при ведении военных действий любых масштабов, интенсивности и на любых театрах, т. е. повышение свободы применения военной силы (проецирования военной мощи).

Вместе с тем необходимо отметить еще раз, что, во-первых, космические системы значительно труднее защитить, чем поразить; во-вторых снижается порог применения оружия против них; в третьих, зависимость возможностей ВС от ВКС в США значительно выше, чем в других странах, на чем основан «американский способ ведения войны». Вывод американских специалистов (каких?) из этой ситуации: США – привлекательный кандидат на «Перл-Харбор» в космосе, и современные технологии позволяют его реализовать. Каков выход? Стремиться к законодательному запрету противоборства в космосе (как, например, предлагают РФ и Китай)? Однако США устраивает только асимметричная безопасность, т. е. их космические системы должны быть в достаточной безопасности и они должны иметь возможность в нужное время нанести ущерб космическим системам других стран. Такая асимметрия дает свободу применения силы и господство в космосе: чем больше асимметрия – тем больше свободы и господства. Стратегическая цель США в космосе – создать такую асимметрию. Эта цель определяет содержание военного строительства, подготовку войск и инициативы США в области международного права, что чревато дальнейшей гонкой вооружений в космосе.

Примечания
1. См. подробнее: Конопатов С. Н. Концепция операционной респонсивности в военном использовании космоса // США и Канада: экономика, политика, культура. 2012. № 12. С. 98-108.
2. US military satellites vulnerable in future space war – Space Command chief. «http:// r t .com/usa/us- satellites -v ulnerable-shelton-381/». США делают ставку на высокотехнологичную войну – неконтактную, с минимальными рисками и потерями для себя.
3. Chinese Anti-Satellite [ASAT] Capabilities. GlobalSecurity.org, http://www.globalsecurity. org/space/world/china/asat.htm. Viewed 6 April 2014.
4. См. http://www.swfound.org/resource-library/space-law/

Журнал “Геополитика и безопасность” № 3 (31) 2015 г.

Оптимизация статьи – промышленный портал Мурманской области